Хемингуэя начала читать очень рано, лет с 14-ти от роду. С тех пор он, как первая любовь, которую сердце никогда не забудет. Его небольшие рассказы – особая статья. Они дают простор воображению, будят способности за скупыми словами диалогов своих героев сердцем видеть богатейшую палитру чувств, которые они скрывают друг от друга.
Есть у Хэма небольшой рассказ “Get a seeing – eye dog”(1957 г.) Читается за 5 – 6 минут. Он, как и многие его рассказы, начинается с середины. Создаётся ощущение реальности происходящего, будто проходя по улице мимо дома с открытым окном случайно заглянул в чужую жизнь. И пока шёл мимо, успел рассмотреть какое-то движение там, услышать обрывки фраз…
И всегда остаются вопросы к увиденному и услышанному.
Таков и этот рассказ, который переводчик – Иван Кашкин озаглавил как “Нужна собака-поводырь”.
Не боюсь, что меня посчитают спойлером, так как весь рассказ может уместиться в 3 -4 фразах. Вся прелесть рассказа не в событиях, а в диалогах. В рассказе у героев нет имён – только “он” и “она”, хотя однажды мы и слышим имя – Филипп, но оно ни о чём нам не говорит. Оно как отголосок из их прошлого. Теперь он – писатель, она – его любимая женщина. Они переживают трудный период жизни. Действие происходит в Африке, где они охотились. Сафари – опасный вид охоты, видимо, он получил серьёзные ранения. Теперь он слеп, восстанавливает память. С ним рядом его любимая женщина, которая признаётся, что плохая сиделка. Однако читатель понимает – лучшая, какая может быть. Она не сюсюкает и она ” не из тех, кто плачется в беде”, она просто подставляет ему своё крыло, чтобы продолжить путь вместе.
Им трудно, их роли до конца не осмыслены каждым, они расставляют себе множество запретов, хотя осознают оба – жизнь на этом несчастье не заканчивается. Вот писатель говорит: “Тьма – это тьма, и только. Это не настоящая тьма. Я прекрасно вижу то, что внутри, и теперь голове моей всё лучше, и я всё вспоминаю и могу даже придумывать… Я вижу слова, когда произношу их. Я слышу фальшь в фальшивом слове, и смогу прилаживать их как следует… с магнитофоном можно найти настоящие слова. С ним можно работать медленно. Да, во многих отношениях лучшего и желать нельзя”. И тем не менее он произносит фразу, которая больно ранит её: “Пока ты ходила вниз, я думал, что тебе хорошо было бы съездить в Париж, а потом в Лондон, повидать людей поразвлечься… я не хочу, чтобы ты была просто собачкой слепого”. Она вспыхнула: “Это вовсе не так, и ты это знаешь…” А потом, видимо, разозлившись (я тоже всегда злюсь, когда за меня решают, что мне делать) съёрничала: “И во всяком случае это называется не собачка слепого, а собака-поводырь”
Последняя фраза рассказа, как финальный аккорд музыкальной пьесы. Ещё звучит нежной флейтой: “Пожалуйста, не плачь, родная…”-, а в мыслях у него: “Надо отправить её как можно скорее… Вот только как это сделать, не обижая её? Потому что не очень-то мне это удаётся. Постараюсь. Это я точно могу обещать. А что ещё? Что ты ещё можешь? Ничего. Ровным счётом ничего. Но как знать, – со временем, может быть я сумею с собой справиться”.
Вот этот финальный аккорд и не даёт покоя. С чем справиться? Свыкнуться с мыслью, что переубедить её уехать, не обижая её – невозможно и она отныне всегда будет рядом, как самый верный на свете друг – собака поводырь. Или справиться с мыслью, что он ещё многое может: писать, творить, любить, не обижать…
И всё-таки думаю, что заглавие рассказа читать нужно, ставя акцент на первом слове – нужна.
Спасибо Вам за пост! Согласна с Вами! Главное – “нужна”. Хотя перевод: “Get a seeing – eye dog” следующий:”Заведите собаку–поводыря”.
Есть одна странность. У Хемингуэя все истории, где описываются любовные отношения, заканчиваются или трагически или полной безисходностью, у него просто нет хэппи энда, возможно только потому, что он не верил в счастливое окончание состояния неизбывного счастья, которое он сумел описать в «Празднике, который всегда с тобой», описать своим воспоминания о ощущения того, что существует только здесь и сейчас, а завтра не должно принести ничего плохого, когда сейчас так хорошо. Да и написал-то он этот «Праздник…» уже ближе к окончанию (прекращению) своей жизни. Причём у меня есть ощущение, что Хемингуэй понял, что в «Островах в океане» ему уже никогда не достичь той высоты, которая была доступна ему ещё десяток лет назад. Затянутость и ненужное многословие, которое ничего не может объяснить читателю и которая доводит самого автора до бешенства перед своим бессилием.
“Острова в океане” – его незавершённый роман. Наделив своего героя, художника Томаса Хадсона, столькими свойственными ему самому чертами, писатель передал ему и свои размышления. Поэтому роман и кажется непривычно затянутым, но он и дорог этой затянутостью: в нём его сокровенные мысли… Обо всём.
Как-то уже, прочитав роман, увидел одноимённый телеспектакль с М. Ульяновым в главной роли, и, надо признаться, мне он понравился больше чем роман именно потому, что убрано многое из романа, что не добавляет ничего нового к характеристике Томаса Хадсона. Но, вполне вероятно, я не прав и это просто юношеские воспоминания. Пересмотреть бы…, ну да ладно.
Ну, я не думаю, что правильно было высвечивать только антивоенную тему. Это так по-советски. Большевики сплошь архи положительные, беляки – все сплошь подонки. Томас Хадсон не святой, с целым шкафом скелетов в нём… Но он несмотря на кучу своих грехов, не может не вызывать участия и уважения.