Перечитывала на днях повесть Франсуазы Саган и обратила внимание на стиль её письма. Замечали ли Вы, что по стилю бывает совсем не трудно угадать, кто автор? Мужчина или женщина. Особенно если они пишут о любви. Так вот, с Саган угадать невозможно. Стиль Саган абсолютно мужской – она констатирует. Не описывает, не размышляет, а именно констатирует.

Разумеется, сам по себе тот факт, что перед нами повесть о любви, написанная автором-женщиной еще вовсе не свидетельствует о заведомой женственности и незначительности произведения. И надо ли оговаривать, что под пером крупного художника любой «частный случай» способен стать материалом для большой литературы? Успех произведения решает при этом не тема сама по себе, а подход писателя к действительности, её взгляд на мир, вкус и мастерство автора.

История одной любви может стать и духовной, нравственной, гражданской историей целого поколения, ничего не утратив в своей индивидуальной неповторимости. А может остаться просто еще одной неудавшейся любовной историей, когда обращается внимание на различие характеров и трудности быта, когда события разыгрываются словно под стеклянным колпаком и анатомируются автором с такой мелочной дотошностью, что изображенный им «частный случай» утрачивает свое индивидуальное своеобразие, обезличивается, становится назидательной иллюстрацией к заранее заданному — и до чего же не новому! — тезису: самая пылкая страсть лишь внешне и непрочно соединяет неизбывно одиноких в конечном счете людей.

Найти точку опоры, чтобы спастись от одиночества – дело не простое. Поиск точки опоры в своём окружении – ошибка многих. Кто-то ищет её в страстной любви, кто-то – в детях, а кто-то – в карьере (кто-то в текстах окружающих). Найти свою точку опоры пытается и Жиль Лантье. Ни любовница, ни верный друг не смогут заполнить его внутреннюю пустоту. Красивые женщины и материальное благополучие приходят и уходят. Встреча с Натали приводит его к выводу, что по-настоящему ему не хватало в жизни только духовной близости. Элоиза красива и сексуальна, но её нельзя назвать родственной душой. Натали – нечто большее, чем красивая женщина. Она та, что способна заполнить его пустоту.

Но откуда тогда очередная депрессия, досада на самого себя и весь мир? И совершенно по-мужски звучит вывод маленькой хрупкой женщины: точку опоры необходимо искать в самом себе, в своём отношении к миру и людям, своей ответственности перед любимыми .

А вот стиль Поля Элюара, строчка из стихотворения которого навеяла Саган название её повести “Немного солнца в холодной воде”, скорее женский.
И я вижу её, и теряю её, и скорблю,
И скорбь моя подобна солнцу в холодной воде.

Я так думаю, что и название её первого романа «Здравствуй, грусть!» тоже навеяно поэзией этого крупнейшего французского поэта ХХ века, чистого и непосредственного, искреннего и нежного:

Прощай же грусть
И здравствуй грусть
Ты вписана в квадраты потолка
Ты вписана в глаза которые люблю

И как по-женски трогательно,  беззащитно звучат  вот эти строки, демонстрируя ранимость,чувствительность и уязвимость человеческой души:

Ни одна ночь не приносит с собой
полной темноты.
Я говорю вам, я утверждаю,
что у самой глубокой печали есть дно
и всегда есть окошко, открытое в ночь,
освещённое маленькой лампой.
Даже в отчаявшейся душе
среди сонного мрака и холода
не спит безумнейшая мечта,
пытаясь согреть эту душу.
Тьма не может быть беспросветной,
потому что есть щедрое сердце,
чтобы простить нас,
и рука, протянутая для спасения,
и внимательные глаза.
В самом пустом и враждебном мире
какой-то человек живёт для того,
чтобы разделить с тобой твою жизнь.

Автор: Larissa Chebaturkina

Литература, Русский и Родной язык, Посмотреть все записи автора Larissa Chebaturkina