Рубрика: История

Распределили меня на производственную практику, во время учёбы в техникуме, в некую контору, где все мужики прекрасно помнили времена до 70-го года, времена водки по 2.87, а не 3.62, времена, когда они ходили на первомайские демонстрации и по дороге забегали в любую столовку (открытую с восьми утра) и там «причащались» граммов по сто, стопездесят, а далие стройными колоннами вливались в толпы ликующих граждан на Красной Площади. Было. Вливались.

Однако цену водки подняли до 3.62, запретили розлив водки в столовках, даже до 11.00 (гады даже не понимали, что они этим рушат страну!), ну и какая после этого могла быть демонстрация с искренним изъявлением чувств?  Когда приходилось тащить пузырь водки и стаканы за пазухой?  Вот эта то двусмысленность праздника и привела к распаду страны. Не надо народ загонять в некие придуманные рамки – алкашей стало больше после 3.62, чем при 2.87.

Ну уж когда Антропыч пришёл со своей мерзкой андроповкой, по 4.87, кажется (головная боль и мерзкий вкус. Или наооборот, даже скорее так), то это и довершило распад СССР. Горбатый с вырубанием виноградников и талонами на выпивку всё это просто довершил. Сцуко, Пала.

Вывод прост и примитивен – не чеши то, что не чешется, хоть Гондурас, хоть иные части тела. Кто не согласен – приглашаю к дискуссии, хотя…, переубедить меня сложновато.

Распалось государство, скреплённое веками потребления крепких напитков. Распалось только из-за вмешательства уродов. Кстати, Первую Мировую  Николай проиграл из-за «сухого закона» , как и Всемирный экономический кризис 1929-го года – запретили алкоголь и понеслись всякие чикагские стрелки, которых только и удалось взять за неуплату налогов.

Так что, если Вы увидите притеснение выпивох, то знайте , это государство само себя уничтожает!

Техникум связи, в который я поступил в NN-м году, был весьма спортивным, команды которого по баскетболу, бегу, особенно на лыжах, постоянно занимали какие-то места на городских соревнованиях, ну и по такому случаю в нас тоже пытались выявить потенциальных чемпионов, устраивая по две пары физкультуры для каждой группы и со своим преподом. То есть четыре часа в неделю надо было отдать физ-ре, причём, как говорится – «отдай и не греши». И приходилось ведь отдавать!, причём не по детски, выжимали из нас всё до последней капли пота, а поскольку физкульт-часы были последними в дни занятий, то и задержаться приходилось то по полчаса, то по часу – пока не выполнишь «урок».

И тут, как всегда нежданно, пришла зима и преподы над нами позабавились! Обычно мы брали лыжи и под чутким и неусыпным взором «физкультурника» шли в район между «Войковской»  и «Водным стадионом» в парк «Дружба», где до полного издыхания наворачивали четырехсотметровые круги.
Однако это были цветочки, а ягодки пришли уже в начале марта, когда нам было сказано, что в выходные дни мы всем техникумом должны прибыть к определённому часу на станцию «Планерная» Ленинградской ж/д и побежать там не по гладкой поверхности, а по трассе мастеров 10км. Один из наших одногруппников (перворазрядник по пятиборью, был, естественно, избавлен от забегов и назначен отмечать номера бегущих в середине трассы – гады где не срезали) нас однако немного обнадёжил (не всех конечно, а шесть человек любителей пивчанского) тем, что скагал о том, где можно трассу срезать, а уж наши номера он отметит.

Собралась наша группа (пивная группа) где-то более чем за час до отправления «нашей» электрички и мы сразу же рванули в магаз за партейным вином и некоей закусью – не ехать же почти час на сухую? Купили, а в качестве закуси взяли несколько коробок копчёной тюльки – дивная штучка, скажу я Вам! Загрузились, доехали, прихлёбывая портвешок с тюлькой (отличная разминка спортсменов перед стартом!), а по дороге к спортбазе и месту старта заглянули п посёлке в магазин, где купили ещё партейного вина на трассу и и остограмилимь розливным «Солнцедаром», из колб, в которых летом обычно продавали соки-воды.

Получив номера на грудь и спину наша сплочённая группа резко, один за другим, рванула со старта, но только для того, чтобы через минутку скрыться в лесу, отойти от трассы поближе к точке выхода на «Финишь», допить портвешок, доесть тюльку, перекурить и совершить финишный бросок. Замечательный спортивный день!
Однако финиш наступил на следующем занятии физкультурой, когда нас всех выстроили в зале и наш преподаватель Эдуард Яковлевич стыл зачитывать результаты всей группы. Как и положено все выбежали из часа (недаром нас гоняли всю зиму по парку «Дружба» – у кого было 50 минут, у некоторых 55, всяко было, но под конец было  препасено произношение имён и фамилий рекордсменов – их было, сами понимаете, шесть. С разрывам п пару секунд мы финишировали за 27 минут (а чё в лесу зимой делать без выпивки и закуси?! – холодно, однако) и Эдуард Яковлевич подвёл жирную черту под нашим будущим : «Вы теперь будете у меня бегать все несколько лет до потери пульса!!!». Обнадёжил, однако перспективкой (правда меня чаша сия миновала, смилостивился «отец родной» поскольку я и так по пять раз в неделю занимался у него по 2-3 часа штангой).

Вот такие воспоминания о зиме навеяли бегущие в жару «буквари» (спортшкола какая-то – бог знает), лет 10-12-ти.

P.S. И ведь что интересно – продавали бухло всем, с любого возраста, в любом магазине безо всяких 18+ (ну разве что не грудничкам), но, насколько я знаю, никто не спился и  один К. Т. Н. случился, и даже один мастер спорта получился. Видимо дело не в бухле, а в общем настрое, а бухло? Ну так, просто для некоей радости в разнообразии ощущений.

Насколько я понимаю, было это тогда, когда мне было меньше семи лет и матушка отправляла меня одного на паровозе к своей матери (моей бабушке) в Нальчик на всё лето. В конце августа, сентябре, матушка приезжала для того, чтобы забрать меня в Москву. Ну и чё делать в этом курортном городе мальцу? Ну… купаться…, ходить по садам родни и жрать черешню, читать книжки дядюшки и его жены, работающей в Центральном книжном магазине, потреблять малину и проч. всякие вкусности. Но, однажду, один из родных дядюшек решил скрасить моё скудное существование – взял мальца «можно сказать за шкибон» и повёз к своему отцу на пасеку. На мотоцикле «Урал», с коляской.

Кстати. Что такое пасечники в те времена? Странные люди – разъезжали где хотели и ставили улья около всякого цветущего  сада или поля, будь то плодовые сады в период цветения, будь то греча,  подсолнечник или альпийские луговые травы, для чего им приходилось карабкаться повыше, в альпийские луга. Само собой, тащить и перевозить, как они говорили, улики. Ну а в тот, первый, заметьте, раз, я попал в степь на цветение подсолнухов. Красотища неимоверная!
Быт же пасечников был очень прост. Во-первых, никто не стоял поодиночке – всегда стояли три, а лучше четыре пасечника, причём у каждого было уликов по двадцати, ружья, собачки-звоночки (волкодава ведь не прокормишь). Бывали случаи когда после качки мёда и его продажи (даже государству сдавали по семь рублёв за кило!, чего уж говорить о рыночной цене, а ведь качали по 20-25 фляг ( фляга 35 литров, но мёду полста килограмм, между прочим)).
Считайте как хотите, но ружья и собаки-звоночки после получения денег за продажу мёда были абсолютно необходимы. Кстати, а о чём я?
Вспомнил! Дядюшка вывез меня в степь где было бескрайнее (без дураков) море подсолнухов – четыре складные хибарки пасечников, четыре шавки, четыре ружья и море мёда. С водой, правда, было туговато, но за ней гоняли на «Уралах» с колясками в ближайшую деревню. Рядом протекала некая «Переплюйка» , по берегам мутных вод которой росли реденькие чахлые деревца, в тени которых и пытались поставить свои домишки пасечники.

Чем питался? Отличный попрос! Пару раз в день мне выдавалось половина кирпича серого хлеба (ежели кто о таком помнит) и здоровенная миска с мёдом, в сочетании с гигантским пучком зелёного лука – выживай малец!, не до тебя!  Но поедание «пайки» тоже было весьма проблематично и требовало некоей сообразительности и сноровки – после того, как ты часть краюхи хлеба абмакнул в мёд и засунул в рот, то тучи пчёл начинали кружить над твоим ртом, справедливо считая, что это их добыча! А получить укус пчелу в язык? Да ну его нахр! Вот и бежал, съев пару ложек хлеба с мёдом, на полсотни метров до следующего дозняка. И так пока не съешь лук, хлеб и полбуханки хлеба.

Но это так, просто вспомнился дядюшка (журналист, однако, хотя и в «Кабардино-Балкарской правде»), который отловил на берегу этой речонки здоровенную черепаху и ,притащив её в лагерь, с гордостью засадил черепаху в корзину, сказав, что он умеет готовить черепаховый суп ( откуда? Мать его?? Откуда умение готовить черепаховые супы???)

Ну а дальше? «И тут малец с поправкой влез». Всё просто и примитивно – жрать черепаху, мудрую Тортилочку не хотелось и втихаря вытащив эту подругу их корзины я втихаря забросил её подальше в речку. Дядюшка орал и гневался, я лупил на него глаза и изображал непонимайку, а черепаха, надеюсь, отложила яйца и вывела потомство.

Но Чё Сло о всяческих Гретах я понятия не имел!
Хотите верьте, хотите нет!

P.S. Дядюшка рвал и метал, подозревая всех возможно лишивших его черепахового супа, разругался с половиной чуваков, а я как полный дурак молча лупил глазёнками. Дядюшка ведь даже и предположить не мог, что я откажусь от черепахового супа.

Бывает же детство связанное в воспоминаниях с определённым местом, с определёнными знаковыми для вспоминающего местами. И таким местом, даже не местом, а неким знаком, стала для меня Яуза. Река.

А началось всё просто и примитивно – после гибели отца матушке дали комнату в коммуналке на Большой Леоновской улице, прямо напротив проходной мехкомбината. Да и Большую Леоновскую переименовали, с микро митингом и прикреплением памятной доски в улицу Докукина. Поприсутствовал на этом «историческом» мероприятии. Ни хрена не понял. Но раз сказали Докукина, а не Леоновская (хотя под боком деревня Леоново и Леоновская церковь, куда в детстве бегали на Пасху) , да и бог с ним.
Но рядом, под горкой, протекала речушка. Речка. Яуза. Протекала рядом, в пределах пешей доступности, как сейчас говорят. Но для пацанёнка 2-х, 3-х лет это была Речица! Речица не замерзающая и в самые лютые морозы (масло, как сами понимаете, было масляней и морозы морозней- как и положено в воспоминаниях о детстве). Правда с правого берега Яузы торчала труба, гигантская труба (хотя о гигантизме не мне, мелкому судить), которая извергала каждую пару часов кипяток, и не просто кипяток, а красивый цветной кипяток – на другом берегу была красильня бог знает чего и покрасив всяческую хрень спускали эту отработанную воду в Яузу. Красотень!
А на нашем берегу выращивали (как мне и сейчас думается) колхозную капусту, причём, что интересно, выращивали в основном сизую капусту, по которую мы хаживали ночами, боясь получить заряд солью в зад (о эти блаженные времена!, когда можно законно пальнуть и не бояться вмешательства всякой прокурорской и ментовской родни!, да и вообще никого! Нарушил? Заполучи фашист гранату!), что меня, к счастью минуло.

Зима на этом поле. Зима и лыжи, поле, где наворачивали круги. Поле, где получил первое знакомство с больничкой – проезжали через заросли чертополоха и какая то пакость после первого проезжающего попала в глаз. Конечно начал тереть и так натёр, что пришлось идти в больничку. Закапали чем-то, и повязку на глаз с условием того, что не снимать неделю. Вот ведь дотёр глаз!
Глаз зажил. Мы съехали недалече, но Яуза осталась в душе как и юность, как и молодость. Ведь никогда не забыть то, как мы делали плоты и на этом заливном «капустном» поле катались по весне? А как забыть первый переход (скорее переполз) через Яузу по трубе теплоцентрали (далее просто бегал по этой трубе!)?
Яуза, это младенчество, юность и молодость. Яуза! Мать её!

Не буду углубляться в о все события 7-го октября на всем известной территории, но как-то вспомянулось прошлая история всех этих территорий. Относительно недавняя история и относительно недавнее прошлое.

Да, была резолюция (прошу извинить, но номеров и точных чисел принятия резолюций не указываю – лень копаться в документах, но суть передаю точно) ООН о создании государства Израиль и государства Палестины. Резолюция замечательная и евреи сразу же начали воплощать её в жизнь – создавать своё государство.

А посмотрим на соседей, бывших до 1948-го года под протекторатом Англии (Египет и Иорданияи) и Франции (Сирия и Ливан). Англичане в Египте поставили своего королька и в Иордании такого же королёчка (вроде как из семейства Мухаммеда, шерифов Мекки). Корольку Иордании достался Западный берег реки Иордан и почти весь Иерусалим. Египетский монарх поимел Газу.  Замечательно!
И что же Вы думаете? Эти королевичи озаботились созданием палестинского государства на тех территориях которые указала ООН? Да нисколько и ни разу! Первая мысль этих «монархов» была только о том как увеличить территории своих монархий за счёт международно признанного государства Израиль. Ну и началась вся эта катавасия (или, котовасия?) в 1948-м году.  Захотелось большего – «Маловато будет! Маловато!!», руки-то загребущие, глаза завидущие. Бывает.
Поэтому когда говорят, что это Израиль препятствовал претворению в жизнь резолюции ООН о создании двух государств на этих территориях, то мне становится просто смешно и грустно – а кто начал войну в 1948-м году ради уничтожения государства Израиль? Кто даже мизинцем не шевельнул, чтобы на Западном берегу и в Газе возникло палестинское государство?
И ведь это всё «братья» арабы. А теперь всё грузят на Израиль. Че Сложно! Ну арабы же всю эту хрень затеяли в конце 1940-х, или кто скажет, что это не так?
P.S. Кстати, Лига Арабских Государств по уставу должна принимать решения только единогласно, но с момента создания ЛАГ ни одного единогласного решения не было принято. Только резолюции. С чем арабов и поздравляю.

Сегодня в Москве уже в восемь утра утра былы +16 градусов по Цельсию (не по Реомюру!) и тут вспомянулось бессмертное – «Не было никоглда и тут опять». Но начиная колупаться в аннуалах памяти (ежели кто не знает, то так было названо первое издание произведений Шекспира, аннуалы) кое чего вспоминается, особенно о том, что «вдруг опять».

Был такой же месяц апрель и было так же тепло, когда нас пацанов чегой-то потянуло в бывшую, но тогда ещё существующую, деревню Леоново. А чего потянуло? Можно спросить. Ну, во-первых, там была и, слава богу, есть церковь времён князей Хованских (кажется) куда лет в пять попал на рождественскую службу (матушка не при чём!, пацаны уговорили потусоваться), но, самое главное!, Леоновский пруд, пруд, где плавали утки, пруд, где у ивы на берегу висела тарзанка, пруд заросший по берегам, но с одним вытоптанным местом для входа. До сих пор удивляюсь, неужели бывают такие пруды нашего детства? Или же это сон?
Ну да ладно, хватит вспоминательной (может и небывалой) романтики. 20-го апреля пришли мы, с группой сотоварищей соответствующего возраста и качества мозгов (а было то мне лет пять или шесть), которые стали подначивать на переплывание этой (увидел пару лет назад – лужи!) безбрежной водной глади. Ну и ЧЁ? Конечно, понукаемый возможным презрением товарищей, которое как пионЭра, а далее комсомольца, о чём, как сами понимаете тогда я и понятия не имел, я ринулся в воду.

«По-собачьи» доплыл до середины и вернулся обратно, что было сочтено «братвой» признаком слабости, слабости духа и силёнок. Ха! Но мы, конечно, ответили этим говнюкам новым заплывом!, до противоположного берега! (Сейчас мне, мастеру спорта по плаванью, это кажется смешным, но, может быть, но не утверждаю, именно в этой Леоновской луже и вырос этот МС?, но это ху зна).
Заплыв был, как Вы понимаете, удачным (иначе не было бы чувака излагающего Вам эту на хрен не нужную хрень).

Прошу прощения за отнятие Вашего времени, если Вы, вдруг, нечаянно, впёрлись в эти бредовые воспоминания и первых шагах к званию «Мастер спорта».

Как-то, но не в час необычайного заката, а совсем даже наоборот, на рассвете, пришлось по делам «службы государевой» (хотя этим государем был всего навсего работодатель) стартовать в некий трип по странам ближнего зарубежья (как принято говорить) и первыми такими странами были Грузия и Армения (из того, что больше всего тогда запомнилось). А год-то был весьма непростой (кто помнит, а кто не помнит или не знает, то и слава богу), 1995-й и был, аккурат, конец марта, когда наш «лучший министр обороны всех времён», по выражению тогдашнего главковерха (надеюсь помните?, и поминаете разными словами, в зависимости от всякого-разного) решил посетить с «дружеским визитом» страны Закавказья и Таджикистан. И этим Министром обороны бал, если кто помнит, Павел Сергеич Грачёв, в народе называемый «Паша-Мерседес».

Ой! Но кажется я Вам уже с первых строк несколько «соврамши» – дело-то было в апреле месяце и стартовали мы ранним утром после пасхи, и корреспондент был пьян в «жопитос», всё ещё пьян, когда борт приземлился в Тбилиси. Да и трезвым ему быть особо не надо – борт сел, мы, четыре сопровождавших Грачёва телегруппы, выскочили первыми из задней двери самолёта, чтобы снять спуск по трапу, встречу, «обнимашки» и проход роты почётного караула. И вот спросите меня, а на и за каким здесь нужен корреспондент? Видимо и он это прекрасно понимал.

Тот  Тбилиси, того времени, запомнился лишь несколькими вещами , – расстрелянными и обгоревшими домами, оставшимися после свержения Звиада Гамсахурдия в 91-м году, бабушкой сидящей в инвалидном кресле на балконе без парапета и заколоченными фанерой окнами в обгоревшем доме почти в центре города, запомнился поездкой по городу в «Москвиче 412» с одним прекрасным человеком, в доме которого мы в конце концов и заночевали, чем к утру довели до истерики военных организаторов «трипа» и радость сотоварищей по профессии остановившихся в гостинице «Пограничник» – меньше конкурентов – больше эксклюзива.

Запомнился Центральный рынок и женщина выпившая за русско- грузинскую дружбу, обман организаторов, когда нас «построили, рассчитали» и заставили стоять целый день около «Дома Приёмов», где по итогам некоей важнейшей встречи должна состояться пресс-конференция. Но ничего не состоялось, нас нае…и, а Грачика в это время крестил ихний министр обороны Надебаидзе. Конечно запомнился день прилёта, когда Грачёв выступал в доме офицеров ЗакГВ (Закавказскоу Группы Войск, было в 95-м и такое), а мой красавчик корр дал на улице «креста» под цветущим персиковым деревом, на что, увидев на выходе из Дома офицеров, Грачёв возмущённо сказал : «Это что за «твою мать!, убрать немедля!!!». Слава богу обошлось.

Ереван больше всего запомнился посещением завода «Арарат» (ну а как иначе?). А дело было так, не в «Грибоедове», но почти. Накануне, вечером стал-быть, симпатичная пресс-секретарь П.С., бывший корреспондент «Комсомолки» и ныне, по слухам, по слухам, подчёркиваю!, совмещающая обязанности пресс-секретаря с с некими другими обязанностями (но только по слухам!!!, подчёркиваю!) сказала, что завтра, с утреца, Пал Сергеич посетит завод «Арарат», знаменитый сами знаете чем. Мы, вся журналистская братия, сами понимаете, в восторге.

«А поутру они проснулись», загрузились в микроавтобус и где-то за час до посещения Высокого гостя мы уже стояли внутри завода и любовались павлинами в вольере. Правда любовались не все, поскольку мой корр был в некоем «изумлении» этим утром, да впрочем и всеми утрами поездки с Министром, то на мой толчёк локтем в бок и фразу : «Гляди, Гриц (вообще-то он звался Игорь Гриценко), павлины!», он ответил несколько нестандартно : «Хорошо, с жареным лучком!». О чём он думал в тот момемнт мне само-собой было неясно, да и особо вникать не было желания.

Наконец появляется Грачик, видит корреспондентов с камерами, пишущую братию и произносит обращаясь к Агаповой, своему, напомню, пресс-секретарю : «А что здесь эти су.ки делают? Убрать всех б..дь на х.й!!!». Агапова становится пунцовой, подбегает к нам и говорит, что мы сопровождать Сергеича не будем, а пойдём в другой цех.

Цезарь оказался замечательным, прохладным, с гигантскими бочкам, уже от названия годов выдержки содержимого захватывало дух, но когда чувачёк перешёл к бочкам с 25-летним содержимым, то я решил прервать его увлекательную экскурсию и настойчиво попросил перейти наконец от слов к делу, то бишь к дегустации! А мы ЧЁ, приехали на завод лекции слушать!?
Чувак сказал, почти без акцента «Ага», исчез на секунду и появился из какой-то подсобки толкая ногой здоровенный оцинкованный таз для стирки. Подогнав его к одной из 25-ти летних бочек, открыл кран и налил половину таза, примерно : «Вот! Пейте!», на что на моё резонное замечание, что мы не свиньи, чтобы пить из корыта, он опять сказал : «Ага», исчез на секунду и появился с кучей металлических кружек в руках, кружек, в которых заваривали годами чай и никогда не мыли.

Кончилось всё это мероприятие удивительно благополучно, несмотря на то, что выйдя из холодного подвала нас на жаре растащило не по детски. Нам было сказано, что прощание и проход Почётного караула снимать не будем (все мысленно перекрестились, кто конечно ещё соображал и мог даже мысленно перекреститься) и попросили максимально ужаться в хвосте самолёта. Ужались, смотря в иллюминатор, как их бортовой «буханки» сопровождающие господа офицеры начали таскать ящики со столь привлекательным названием на бортах – «Арарат»!