Некоторые критики уже назвали роман историческим детективом. Вероятно, это правильно, хотя определить его жанр сложно. «Дар речи» Юрия Буйды — попытка объяснить, как прошлое человека влияет на его настоящее, способствует или препятствует будущему. Но что бросается в глаза в первую очередь – rеductio ad absurdum – приведение к абсурду, его экзистенциализм (от лат. existentia — существование). Когда произносим это слово, то в уме вспыхивают имена, с которым экзистенциализм связывается в нашем сознании – Сартр и Камю. По Сартру, в мире, где нет «бога», нет и идеалов, остается одно — экзистенция, судьба-призвание, которой человек стоически и беспрекословно подчиняется; ибо
«…разум не способен справиться с враждебностью бытия: человек обречен на абсолютное одиночество, его существование никто не разделит».
Мысли Сартра подхватывает и развивает Камю. Мысли об абсурде («абсурд царит»), о всевластии смерти («познание себя — познание смерти»), ощущение одиночества и отчуждения от «омерзительного» внешнего мира («все мне чуждо») — постоянны и неизменны в его эссеистике, прозе и драматургии.
Любопытно развивается культура.
Сартр и Камю с юности зачитывались Достоевским. Камю даже сыграл Ивана Карамазова в спектакле по роману Достоевского «Братья Карамазовы», а в конце своей жизни роман «Бесы» переделал в пьесу.
Из русского психологического романа взял кое-что французский экзистенциализм, а из него теперь берут некоторые идеи А. Геласимов и Ю. Буйда.
У Камю:
«Без отчаяния в жизни нет и любви к жизни»; «Нашему уму от природы свойственно верить, а воле – любить…»
У Геласимова:
«Человек должен уметь различить в другом человеке – то есть в душе его, в характере, в нраве – именно те черты, каковыми он сможет всю жизнь потом любоваться. Это и будет любовь. Вечная, сильная, нерушимая.»
У Буйда:
«Мы рассказываем друг другу истории по той же причине, что заставляет нас очертя голову отдаваться любви: чтобы услышать отклик, услышать другого — и таким образом стать с ним одним целым. Мы дарим любовь, безотчетно следуя древнему правилу: do ut des — даю, чтобы ты дал».
Герои романа «Дар речи» абсолютно свободны, потому что «абсурд царит», а они себя осознают героями абсурдного мира, в котором нет Бога, нет смысла, есть одна истина — истина смерти. Смерть — центральная точка повествования и его финал. Финал, в ракурсе которого все и оценивается — и прошлое, и настоящее… Все не имеет никакой цены, не имеет значения. Как и все смертные, они приговорены к смерти. А потому даже совершившие преступление не подлежат суду, только смерти: отсутствие смысла освобождает их от вины и от греха.
Я вспоминаю фразу, сказанную мне ещё на КЬЮ задолго до выхода этого романа: «Мы все только тексты в этом безумном мире».
Как удивительно она перекликается с финальными строками романа: «Именно ради этого Господь и наделил нас даром речи. Именно поэтому немота страшнее слепоты.
Нас порождает Дух, но жизнь дает нам Буква».
А вот с творчеством Юрия Буйды я знакома.Он в годы перестройки печатался в журналах-и я читала его рассказы.Произвело впечатление именно что абсурда- причем в виде пародии на советскую реальность.Творчество, по мне, очень на любителя..
Лариса, спасибо! Мы с Вами вместе открываем для себя…новые имена! Хорошо оформили пост! Браво!
Спасибо!Берегу Ваше время.
Не знаю даже что сказать…. мысли писателя так близки, что страшно стало
Артур, когда я пишу – для себя – это означает только то, что я пишу про своё восприятие. Книга гораздо глубже того, что на поверхности. Глубже видимого абсурда, в котором живут герои. А увидела перекличку с Сартром и Камю, поэтому написала об этом, побоявшись копнуть глубже, чтобы себя не закопать.
А цитаты – ДА! те, что приведены мне тоже близки и созвучны. Спасибо за отклик!