Водолазкин пишет о любви, как никто другой писать не может. Мы не можем заподозрить его в ханжестве и в тоже время в пошлости. Его описание любви как свежее дыхание юности. Страсть и стыдливость одновременно. Это завораживает. Бесповоротно веришь искренности героев и силе их чувств.
Когда мы читаем о разрыве Веры с Чагиным, создается полное ощущение, что этот разрыв навсегда. Потому что тут не житейское «увяли помидоры», тут ситуация принципиальная. Вера не может простить предательство, которое воспринимает, и совершенно справедливо, как предательство не только себя (даже в последнюю очередь — себя), сколько предательство объединяющих их с любимым идеалов. Кажется, что любовь Чагина к ней так и останется безответной. Время здесь не сможет вылечить. Но сможет вылечить искренность, бесконечная преданность и действенное покаяние. “Метанойя” (перемена ума) происходит и у Веры. Мысль, конечно, банальная, но правильная: настоящая любовь умеет ждать, настоящая любовь не угасает, даже когда, казалось бы, все кончено.
Пожалуй, именно темы памяти и любви наиболее тесно переплетаются в романе. Память — это ведь нечто большее, чем «законсервированное прошлое». Человеческая память — не то же самое, что память компьютера. Хранящееся в памяти событие прошлого, вспоминаясь в настоящем, воспринимается не само по себе, а именно в связи с настоящим и потому обретает дополнительные оттенки, обертоны.
В жизни Чагина и Веры тоже возникает такое «параллельное прошлое». Например, в финале романа, когда престарелые Чагин и Вера живут на снятой даче в Комарове, сопоставляются воспоминания обоих о 1966 годе: Вера вспоминает, как тем летом они отдыхали в Ялте, а Чагин — о том, как тем же летом был с Верой на Байкале. Хотя в реальности их пути разошлись ещё в 1964 году. Что перед нами? Ложная память, старческий маразм? Или некое проникновение в тайну жизни, понимание, что мир устроен куда сложнее, чем кажется нам, воспитанным на историческом материализме? Этот парадокс памяти – свидетельство непреходящей любви этих двоих. Даже фактический разрыв ими воспринимается как нереальное событие. В то же время, несправедливая к ним действительность замещается вымышленным счастьем.
Поистине, любовь долготерпит.
Параллелью, рифмой к этой истории любви Исидора и Веры становится история любви Павла и Ники, которая, бурно вспыхнув, вдруг резко обрывается. Ника исчезает, но Павел продолжает любить, искать и ждать. Их чувства спасает любовь тех двоих, кто стал для них маяком искренности и верности.
Все стержневые темы романа переплелись — без памяти не было бы возможным покаяние Чагина, без покаяния не выжила бы его любовь, без любви раскаяние не стало бы покаянием, а любовь, в свою очередь, не расцвела бы без памяти.
И здесь следует вспомнить ещё одно — понимание времени Водолазкиным: разделение на прошлое, настоящее и будущее — это лишь особенность нашего несовершенного человеческого восприятия, что на самом деле все существует в вечности, все есть сразу, просто мы этого не видим. И тогда получается, что нет никакой логической ошибки в том, что настоящее воздействует на прошлое: это просто взгляд на одно и то же с разных ракурсов.
P.S. Использована статья Виталия Каплан “О чём новый роман Евгения Водолазкина”
“… понимание времени Водолазкиным”. Для меня ключ именно здесь. Прошлое у него это не предмет изучения. Не поиск примеров для подражания (“юноше, обдумывающему житьё…”). Прошлое не просто влияет на настоящее, оно пересекается с ним. Это даже не просто временное переселение душ, это создание устойчивых вихрей, которые живут долгие годы. Без Шлимана нет Чагина, без Чагина-Веры нет Павла-Ники (без Чагина они бы и не встретились). Но жив ли Чагин или уже умер, сам факт его существования меняет всё в жизни минимум двух живущих людей. Будет ли его влияние затухать или это эффект бабочки? Бог весть.
А память Чагина — это такое начальное условие, вокруг которого развивается сюжет. У Чагина феноменальная память при задавленном “понимании”. Возможно феноменальное понимание при кратковременной памяти. Или даже сапоги-скороходы. Условие игры. Главное — неэвклидово время.
Да, именно так. Я теперь поняла, почему так долго не хотела возвращаться к своим запискам о семье. Без бабушки по материнской линии и дедушки по отцовской не было бы меня. Такой, какая я есть. Спасибо за вектор.
Странно, я ведь тоже раньше думала об этом, особенно, когда вспоминала свою последнюю встречу с дедом. Но чего-то не хватало. Спасибо…
И ещё. Дежавю. Ощущение — я здесь был испытывал не раз. Возможно это со “шкурой” других людей, другими эпохами?
У меня так с лицами. И с событиями, сопровождающимися мыслью: что-то похожее уже было