Хочу поделиться/напомнить цитатами из "Понедельника" Стругацких.
"Они были магами потому, что очень много знали, так много, что количество
перешло у них, наконец, в качество, и они стали с миром в другие отношения,
нежели обычные люди. Они работали в институте, который занимался прежде
всего проблемами человеческого счастья и смысла человеческой жизни, но даже
среди них никто точно не знал, что такое счастье и в чем именно смысл жизни.
И они приняли рабочую гипотезу, что счастье в непрерывном познании
неизвестного и смысл жизни в том же. Каждый человек – маг в душе,
но он становится магом только тогда, когда начинает меньше думать о
себе и больше о других, когда работать ему становится интереснее, чем
развлекаться в старинном смысле этого слова. И наверное, их рабочая
гипотеза была недалека от истины, потому что, так же как труд превратил
обезьяну в человека, точно так же отсутствие труда в гораздо более
короткие сроки превращает человека в обезьяну."
"Он (Редькин) проделал громадную работу, собравши гигантскую коллекцию
разнообразнейших определений счастья. Там были простейшие негативные
определения («Не в деньгах счастье»), простейшие позитивные определения
(«Высшее удовлетворение, полное довольство, успех, удача»), определения
казуистические («Счастье есть отсутствие несчастья») и парадоксальные
(«Счастливей всех шуты, дураки, сущеглупые и нерадивые, ибо укоров совести
они не знают, призраков и прочей нежити не страшатся, боязнью грядущих
бедствий не терзаются, надеждой будущих благ не обольщаются»).
Магнус Фёдорович положил на стол коробочку с ключом и, недоверчиво глядя
на нас исподлобья, сказал:
– Я ещё одно определение нашёл.
– Какое? – спросил я.
– Что-то вроде стихов. Только там нет рифмы. Хотите?
– Конечно, хотим, – сказал Роман.
Магнус Фёдорович вынул записную книжку и, запинаясь, прочёл:
Вы спрашиваете:
Что считаю
Я наивысшим счастьем на земле?
Две вещи:
Менять вот так же состоянье духа,
Как пенни выменял бы я на шиллинг,
И юной девушки услышать пенье
Вне моего пути, но вслед за тем,
Как у меня дорогу разузнала.
– Ничего не понял, – сказал Роман. – Дайте я прочту глазами.
Редькин отдал ему записную книжку и пояснил:
– Это Кристофер Лог. С английского.
– Отличные стихи, – сказал Роман.
Магнус Фёдорович вздохнул. – Одни одно говорят, другие – другое.
– Тяжело, – сказал я сочувственно.
– Правда ведь? Ну как тут всё увяжешь? Девушки услышать пенье… И ведь
не всякое пенье какое-нибудь, а чтобы девушка была юная, находилась вне
его пути, да ещё только после того, как у него про дорогу спросит…
Разве же так можно? Разве такие вещи алгоритмизируются?
– Вряд ли, – сказал я. – Я бы не взялся. "